Эстетические взгляды и теория художественного творчества Бонавентуры

Проблема красоты обсуждается в 13 столетии, как и прежде, в метафизическом аспекте. Красота идентифицируется с понятиями блага и истины. В схоластической философии, с ее стремлением до мельчайших подробностей обсудить каждый вопрос, все отчетливее звучит тенденция к определению собственных отличительных свойств каждого из этих понятий. В попытке различения единства основных метафизических представлений, понятию красоты придается все более определенный формальный оттенок. Акценты перемещаются; разумеется, сильно огрубляя, можно представить себе, что если для мыслителя раннего средневековья земной мир был только отражением божественной идеи и поэтому не стоил внимания, то для мыслителя эпохи готики земной мир заслуживает всяческого внимания, изучения и восхищения именно потому, что он является божественным произведением. Мир воспринимается как "некая книга, в которой отражается, изображается и читается Троица" [1].

Новому вниманию к зрительному миру и обязаны своим существованием на страницах философских сочинений 13 века многочисленные обсуждения материальной, телесной красоты, ее черт и качеств, которые, разумеется, являются отражением соответствующих качеств сверхчувственной красоты. "Красоте требуются три качества, - писал Альберт Великий, - первое - elegans (тонкость, изящество, элегантность), и притом подходящая величина, второе - пропорциональное сочетание членов, третьеокрашенность добрыми и ясными цветами" [2]. Хотя этот идеал телесной красоты соответствует готическому идеалу par existence, как справедливо заметил де Брюн [3], он никак непосредственно не связывается с произведениями готического искусства и не выходит из сферы метафизических и нравственных представлений о красоте. Однако очерченный Альбертом идеал красоты совершенно определенным образом характеризует духовный климат эпохи, выражающий себя также в соответствующих этому идеалу произведениях искусства - готических соборах - прекрасных, элегантных и монументальных, построенных на основании тонких пропорциональных соотношений и сияющих "добрым и ясным светом" витражей.

Сравнительно с предшествующим столетием в 13 веке гораздо шире и определеннее обсуждается вопрос о разных целях практической деятельности в земной сфере отношений, в том числе и деятельности, не имеющей целью прямой пользы, но создающей произведения для удовольствия, для наслаждения их красотой. Конечно, аристотелевская теория практической деятельности и ее целей осмысливается в духе метафизики 13 века, связывается цепью отношений и подобий, приводящих к идее познания бога как основной цели всякой человеческой деятельности. Однако, взятый сам по себе, данный факт весьма показателен, свидетельствуя о новом отношении к труду.

В связи с толкованием вопроса о материальной красоте внимание некоторых мыслителей 13 века одинаково привлекает вопрос красоты произведения искусства. Естественно, что он обсуждается по аналогии с высшей метафизической красотой. Деятельность художника, скульптора, архитектора представляется рассматриваемой не только как практическая деятельность человека, но и как деятельность, имеющая целью создание красоты. Конечно, эти два представления, в недрах которых скрывается зародыш будущего различия художника и мастеров других специальностей, в эпоху готики с трудом разделимы. Красота материальных предметов идентифицируется с их пользой, подобно тому, как отождествляются благо и сверхчувственная красота.

Фома Аквинский, приводя примеры из практической деятельности, часто употребляет термин artifex, имея в виду то художника или архитектора, то кузнеца или ножовщика. Его теория творчества относится одинаково к художнику и ремесленнику любой другой профессии. Одновременно этот термин применяется и специально по отношению к создателям произведений искусства, в частности архитекторам. Подобно различному употреблению термина "artifex" в общем и специальном смысле, художественное творчество рассматривается не только наравне с другими видами практической деятельности при обсуждении целей познания и трудов человека, но (гораздо реже) как собственно художественная деятельность, искусство в смысле, близком тому, который придало этому термину Новое время. Последняя проблема раскрывается в сочинениях Бонавентуры, одаренного особым эстетическим чувством, чуткого к разнообразным проявлениям красоты, увлеченного интерпретатора метафизики строя, порядка, пропорции и числа, определяющих мировую гармонию. Естественно, вопрос о художественной деятельности человека и красоте созданных им произведений искусства трактуется Бонавентурой, как обычно, связанным с обсуждением общих вопросов творчества и красоты. Однако Бонавентура особенно любил прибегать к примерам из области изобразительного искусства, что позволяет прекрасно представить себе его концепцию творчества художника по аналогии с божественным творением. Кроме того, философ уделял большое внимание толкованию системы человеческих знаний, включая практические искусства, в их отношении с теологией как главной дисциплиной и посвятил этому вопросу сочинение "De Reductione Artium ad Theologiam". Хотя в рассмотрении искусств Бонавентура не отделяет изобразительное искусство от других практических знаний, он охотно апеллирует к примерам изобразительного искусства, когда речь идет о характере творческого процесса, о замысле и исполнении, а не конечных целях в реальной пользе работы.

Большое значение в теории Бонавентуры имеет представление об образе как выражении: conformatio expressa - "образом называется то, что выражает и подражает" [4]. Применительно к художественной деятельности это представление позволяет оценить произведение искусства не только как подражание, но и как выражение. Произведение искусства прекрасно не только в той мере, в которой в нем отразилась модель, но и в той, в какой в нем выразился идеал - идеальное представление о модели, составленное художником. Художник воспринимается как посредник между природой и своим произведением, создание которого - искусство - есть "habltus cum ratione factivus" - "занятие, исполняемое с помощью разума". Идей может быть много, на искусство их воплощения - одно [5]. Произведение соотносится как с идеалом, который создал художник, так и с моделью, послужившей образцом этому идеалу, так и со способностями человека при помощи знания или любви воспринять произведение таким образом, что душа украшается созерцанием и познанием прекрасного предмета [6]. Творение понимается как выражение идеала художника, что предусматривает формирование этого идеала как подобия некой модели, как выражение способностей художника передать этот идеал и как имитация этой модели. В связи с этим и вопрос о красоте произведения искусства может быть поставлен двояким образом: "ведь образ называется прекрасным, когда он хорошо написан, равно как называется прекрасным и тогда, когда хорошо изображает того, чей он образ" [7].

Оценивая красоту художественных произведений, Бонавентура следует за своим учителем Александром Гэльским, различая в искусстве прямое копирование природы, как в изображении человека ("кто видит изображение Петра, следовательно, видит и Петра") [8], так и изображения фантастические, являющиеся плодом воображения художника ("изображение дьявола называют прекрасным, когда оно хорошо изображает сущность дьявола, между тем сама сущность остается гнусной") [9]. В деятельности художника Бонавентура различает три стороны: egressus - выхождение, воплощение идеи будущего произведения, effectus - исполнение и fructus - его результат [10]. Особенно важным представляется толкование egressus как выражения идеи, как метода ее воплощения: "Если рассмотрим egressus, - пишет Бонавентура, - увидим, что осуществление произведения исходит из обдуманного художником подобия, существующего в уме, поскольку художник придумал образ прежде, чем исполнил и потом исполнил его по тому, как расположил в уме. Исполняет же художник внешнее произведение, уподобляя его внутреннему образцу насколько можно лучше. Если бы художник мог создать такое произведение, которое могло бы любить, познавать и могло бы познать своего создателя, это было бы сделано по обдуманному подобию, на основании которого работает художник" [11]. Таким образом, метод художника заключается в том, чтобы как можно лучше следовать избранному образцу, который в свою очередь представляет собой некое подобие, сохраняемое в уме художника.

Рассматривая effectus - осуществление, Бонавентура намечает основные качества, которые художник стремится реализовать в будущем произведении, которые необходимы художнику для исполнения работы: "Каждый художник намеревается создать произведение красивым, полезным, прочным (stahile) ... Знание (scientia) делает произведение красивым, воля (желание, voluntas) делают его полезным, упорство (perseverantia) делает его прочным. Первое содержится в одаренности" [12]. Таким образом, в создании произведения концентрируются основные способности человека - знание, желание, мужество и дерзость, то есть та "ненависть" к материи, преодолеваемой художником в стремлении воплотить свой идеал [13], из-за которой он испытывает к своему произведению любовь в той мере, в какой ему удалось создать подобие своего идеала. Работа мила и приятна творцу, если она отвечает всем трем перечисленным выше качествам [14]. Что же касается fructi - плодов выполненной работы, то Бонавентура, следуя за Аристотелем, рассматривает созданное произведение как дело чести и славы художника, полезности или приятности. Одновременно, продолжая августиновскую традицию, Бонавентура сравнивает возможность трех творческих сил универсума - бога, природы и человека. Бог творит ех nihilo, а природа - благодаря данным ей первопричиной движущим силам, искусство человеческое создается на основании творчества природы и с помощью созданных природой материальных средств; так, архитектор "не камни изготовляет, но дом из камней" [15]. "Способ исполнения в искусстве (per artem) согласовывается со способом исполнения в природе (per naturam) в том, что и то и другое производит подобие, но и различается, потому что в природном произведении создаются подобия в субстанции и качестве, в искусстве же производятся подобия по образцам, созданным разумом, в действительности разнящиеся с субстанцией и качеством" [16]. Искусство дополняет то, что сделано природой, оно может отнимать, прибавлять или изменять элементы, уже созданные природой [17]. Эстетическая теория Бонавентуры показывает, как велико было стремление мыслителей 13 века проникнуть в суть красоты универсума. Оно отражает одновременно глубокий интерес францисканских кругов к проблемам красоты мироздания. В сочинениях Бонавентуры вопрос о художественной деятельности человека, о путях и характере творческого процесса впервые в средневековой мысли получает глубокое и обоснованное толкование.

Источники:

• 1. S. Bonaventura. Breviloquium, II, 12, Opera omnia, vol. Y. Firenze, 1891.
• 2. Цит. по: Bruyne Е. de., vol. 3, р. 180.
• 3. lbid.
• 4. Ibid., vol. 3, р. 220.
• 5. См.: Commentarii in 1 Liber. Sententiarum, d. 35, а. un. q. 4, Opera omnia, vol. 1. Firenze, 1883, р. 608.
• 6. Ibid., d. 3, р. 2, а 1, q. 2; Opera omnia, vol. 1, р. 83.
• 7. Цит. по: История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. Т. 1. М., 1962, с. 286.
• 8. Commentarii in 1 Liber Sententiarum, d. 3, р. 2а, 1, q. 2; Opera omnia, vol. 1, р. 83.
• 9. Ibid., 1, d. 31, р. 2, а. 1, qu. 3.
• 10. См.: De Reductione Artium ad Theologiam, 11, Opera omnia, vol. V, 332.
• 11. Ibid., II, Opera omnia, v. V, 322.
• 12. Ibid.
• 13. См.: In Sapientiae. Opera omnia, vol. VI р. 183.
• 14. См.: De Reductione Artium ad Theologiam, Орега omnia, vol. V, р. 322.
• 15. Commentarii in 1 Liber Sententiarum, 7, р. 2, q. 2; Opera omnia, vol. II, р. 202.
• 16. Ihid., d. 2, а. un. qu. 4; Opera omnia, vol. 1, р. 58.
• 17. См.: vol, d. 7, р. 2, а. 2, q. 2; Opera omnia, vol. 11. р. 202.