Древнерусское деревянное зодчество
А теперь посмотрим на памятники древнерусского деревянного зодчества и попробуем прочувствовать и понять их. Попробуем увидеть их совершенство. Ни больше и не меньше. Почему так? Да потому, что из их архитектурного облика ничего нельзя изъять, равно как и не возникает мысли что-либо добавить. Здесь царствуют красота и мера, то самое, первейшее условие, которое исстари писалось в рядных грамотах на строительство деревянных церквей: "…а строить по старине: как красота и мера скажут…".
Преображенский собор в Кижах - символ многоглавового человеческого соединения в Боге; Успенская церковь в Кондопоге - вершина русского шатрового деревянного зодчества. Да и названия частей самих церквей: глава, шея, воротник, стопа - аллегорически соотнесены с образом человека. Строгая красота архитектуры и в особенности архитектуры церквей, их истинное величие в простоте, естестве, в правде - таким должен быть и сам человек в своей земной жизни.
Церковь Воскресения. 1776 год. Суздаль.
Обратим внимание и на пропорции зданий, на рисунок каждой детали: они не случайны, не надуманы, а обусловлены заботой о прочности и ее сочетанием с красотою формы. Самые разные постройки, будь то церковь, изба, амбар или маленькая банька, необъяснимо привлекательны. Они овевают добром. От них и отойти нелегко. Отойдешь и оглянешься. Еще отойдешь, еще оглянешься.
Сретенская церковь. Заостровье. Приморский район Архангельской области.
Если же в силу притяжения памятников древнерусского деревянного зодчества попытаться объяснить не ощущениями, а более объективными причинами, то ее следует характеризовать как единство архитектурно-художественных, конструктивно-технических и практически-бытовых задач, совокупность которых всегда исходяще природно красива. Причем красота эта столь естественна, что порою словно и не заметна. Но потеря ее остро ощутима. Без нее нарушается внутреннее, душевное равновесие человека, исчезает осознание гармонии жизни и ее глубинного смысла. Не всякий в состоянии осмыслить эту утрату, но все мы - вместе и порознь - хотя бы подсознательно реагируем на нее.
Если древнерусская иконопись - умозрение в красках, то древнерусское деревянное зодчество правомерно называть умозрением в формах.
Малая, к примеру, деталь: конек кровли. Это выдолбленное бревно, которым закрывают стык двускатной тесовой кровли. Его еще называют охлупнем или шеломом. Концы охлупня, выходящие на фасады, обычно украшали изображением конской головы. Такие коньки встречаются нам повсеместно на безгвоздевых кровлях, которыми покрывали в старину деревянные постройки самого различного назначения.
Приглядимся к коньку повнимательней и поймем тогда, что перед нами не только удобная и прочная вещь, но совершенное произведение скульптурной пластики. Есть в нем и символическая мысль, как в каждом настоящем произведении искусства: конь на крыше олицетворяет долгий путь человека во вселенной, бесконечность и неслучайность жизни. Все в ней значительно и все взаимосвязано.
Мост на реке Кене в Архангельской обл.
А изба русского крестьянина? Это не просто его жилище, это его мир, в котором отражено все осознаваемое и ощущаемое человеком пространство, определено свое место в этом пространстве, во вселенной.
Вселенское в малом - так можно было бы охарактеризовать древнерусское деревянное зодчество в целом и каждый его памятник в отдельности. Извечная русская идея воплощена здесь в архитектурный формах.
Русский человек не представляет себе Родины без благоухающей лесом золотистой рубленой избы, без чудного и дивного храма, без сторожевой башни под шатром, без обетного креста у дороги. Счастье земной жизни связывал с их образами. В них - душа народа. Вместе с нею вплетаются старинные памятники в неразрывную цепь событий и явлений русской жизни, в неразрывную цепь истории.