Роджер Фентон
Из серии о Крымской войне. 1855 г.
Эти снимки были предназначены для того, чтобы успокоить лондонскую общественность, которые, находясь в своих теплых и уютных домах, были обеспокоены слухами о суровой зиме в Крыму, нищенских условиях существования, вспышках холеры, недостатках руководства и что английские войска испытывают чрезмерные лишения. Фентон провел на войне четыре месяца и вернулся с 350 негативами.
Помня, под чьим патронажем находится и о коммерческом аспекте своего дела, Фентон сделал множество достойных пейзажей, портретов и сцен из лагерной жизни. Боясь за целостность своей фотокамеры, он никогда не снимал сцены реальных боев. Также исходя из этического аспекта, опасаясь, что сюжет выйдет за рамки хорошего вкуса, он не сделал ни одной фотографии жертв войны и страданий.
Пейзаж с облаками. 1856 г.
Как и любой фотограф 19 века, Фентон столкнулся с трудной технической проблемой: реактивы не одинаково чувствительны ко всем цветам спектра. Как результат - неправильная экспозиция. Небо всегда получалось переэкпонированным. Большинство фотографов не придумали ничего лучше, чем просто рисовать небо прямо на негативах. После печати фотографий изображение выходило вполне приемлемым. Французский фотограф Гюстав ле Грей лихо решил эту проблему, делая сразу по два снимка: один снимок неба и один снимок земли. Потом они совмещались. Однако Фентон пошел иным путем.
В этом снимке Фентон уделяет внимание только небу, давая земле "погаснуть".
Водопад. 1857 г.
Осенью 1857 г. Фентон совершил поездку в небольшую деревню Bettws-y-Coed в Северном Уэльсе. Это место сейчас является национальным парком Великобритании, а в те времена было излюбленным местом для рыболовов и художников-акварелистов. Всех привлекали красивейшие места русла реки Ллюгви близ впадения ее в Корнуэй. Там, в местах ручьев, текущих между скалистого ландшафта, лесистых впадинах и горных просторах, Фентон нашел вдохновение и создал лучшие свои пейзажные фотографии.
Точку для съемки этой фотоработы Фентон выбрал именно такую, как описано в путеводителе Томаса Роско (1853), расположенную на выступе скалы, стоя спиной к каменному мосту. "Я сфотографировал противоположный берег с одного из пологих камней, глядя вверх по течению." Динамическая структура композиции фотографии как бы составлена из зигзагов течения ручья, редкой растительности, а часть поселка на заднем плане лишь обозначена.
Лежащая одалиска. 1858 г.
Летом 1858 года в своей лондонской студии Фентон сделал серию снимков на восточную тематику, стараясь выставлять композиции таким образом, как на полотнах Эжена Делакруа и Жана-Огюста-Доминика Энгра, которые он видел во время учебы в Париже. Смыслом данного дела было придать фотографии как можно больше живописности, повысить ее статус.
Лежащая одалиска является одной из самых "спокойных" фотографий в серии. На этот раз на фотографии нет султанов и рабов, нет музыки и танцев, совсем немного реквизита. Одалиска на фотографии просто есть. Она как видение, выплывающее из темноты постановки, изысканный вариант викторианского увлечения экзотическим и эротичным. Она томно лежит на темных подушках, разложенных на ковре, босая, но увенчанная золотыми монетами; одалиска одета в свободные узорные шаровары, а блузка растегнута. Женщина как-бы ласкает барабан, перевернутый здесь подставкой вверх, чтобы создать некий намек на фаллический символ и подстегнуть воображение будущего зрителя.
Натюрморт с фруктами. 1860 г.
Будучи официальным фотографом Британского музея, Фентон имел возможность развивать свое мастерство в фотографировании неподвижных объектов различных размеров и материалов от скульптур античных богов до скелетов животных и птиц. В 1960 году он сделал серию из сорока натюрмортов с фруктами и цветами, расположенных на фоне из мрамора или ткани.
Данный снимок сделан с близкого расстояния и на уровне глаз. Кроме того ягоды подобраны не случайным образом, но чтобы усилить восприятие тактильной информации через изображение: большой колючий ананас, рябая нежная кожица клубники, прозрачная смородина, тяжесть цвета винограда. Обилие сенсорной информации в одном изображении и в сжатом фотографическом пространстве притягивает и волнует одновременно. Избыточность сцены и явно перезрелые фрукты четко предназначены для одной цели, к которой Фентон стремился с самого начала: продемонстрировать мощный потенциал фотографии, который может сравниться с классической живописью.