Эскиз без названия

Эскиз в цвете к будущему чему-нибудь. Не картина, и не стоит данную живопись рассматривать как картину, потому что она не более чем проба пера, чтобы посмотреть, что получится, и ничего выдающегося в ней нет.

Говорят, в начале было слово. Это не правда. В начале даже мысли не было, отсутствовали мотивы. Творение происходит само по себе, исходя лишь из своих собственных внутренних причин, дающих первоначальную точку отсчета и направление. Так начинается любая картина, так мыслит любой нормальный художник. Эскиз же писался снизу вверх и начался с заливки фона. Вначале на мокрую бумагу, прилепленную к стеклу, было налито много синей краски, точнее несколько красок синих оттенков и смешивались они прямо на бумаге. Затем белилами наметились острые грани в нижней части, которые оформились в некоторое подобие кристаллов. Выше начинается как бы смягчение остроконечных форм округлыми, в конце концов превращающимися во множество больших и мелких пузырьков.

Естественным желанием было как-то отделить нижнюю часть композиции эскиза. Подумалось, пусть этим целям послужит ряд самых маленьких пузырьков. Так нижняя часть композиции оформилась как нечто материальное, похожее на недра земли, или даже на эпидермис человеческой кожи. И пусть в эскизе для пущего драматизма произойдет конфликт между материальным и нематериальным. Изобразим это. Так композиция в верхней части заполнилась чем-то эфемерным, космическим, со множеством звезд и лучей.

Но дух и материю должно ведь что-то соединять. На самом деле вопрос никогда не разрешим, однако живопись не имеет права быть невозможной, потому что живопись. Пусть дух и материю соединяет некие полуматериальные субстанции, изображенные на эскизе волнистыми линиями, а кое-где паутиной.

Получилось, честно говоря, непонятно что, но на то эскиз и нужен, чтобы понять, что можно было бы сделать дальше и лучше, а то и вовсе ничего не делать и не развивать идею, если ничего выдающегося в ней нет.

Глядя на эскиз, некоторые могут подумать, сколько же нужно терпения, чтобы все это вырисовать до последней точки? Ответим: "Нисколько". Терпение ни здесь, ни в живописи не нужно, как не нужно и в росписи матрешек. Почему? Потому что художник, занимаясь картиной плотно, пребывает в состоянии концентрации, иногда предельной концентрации, часто сам того не понимая, а со стороны кажется, что картина полностью поглотила внимание художника. На самом деле это ни что иное, как разновидность медитативной практики. Таковой может являться совершенно любая работа, а не только живопись. Художник ведь не спрашивает у бухгалтера, сколько терпения нужно для подсчета нескольких сотен колонок цифр.

Эскиз "Без названия", хотя можно было бы сказать "Фантасмо". Ватман, гуашь. Размер: 25 х 20 см.